Люди огня - Кэтлин О`Нил Гир

Два Дыма работал ловкими пальцами, кроил острой каменной пластинкой шкуру, в точности повторяя старую котомку. По знаку Танцующего-с-Огнем, он обкурил ее дымом, вытер с нее кровь священными листьями шалфея, приносящими жизнь и удачу. Вокруг разносился пронзительный аромат.

Маленький Танцор один за другим продолжал окуривать реликвии, очищая их, возобновляя Силу, что пульсировала и притекала в них. Ночь тяжело давила, будто камень.

Не давая шкуре прикоснуться к земле, Два Дыма проткнул ее иглой, благословил нить, которую он изготовил из кишок, и принялся за работу, все время очищая шитье в дыму. Он тщательно сшивал новую котомку двойным швом.

Танцующий-с-Огнем ждал, глядя, как движутся своим путем звезды по ночному небу. Он Пел и чувствовал, что его душа свободно плавает в ночи.

«Правильно ли мы все сделали?» Он подставил лицо прохладному ветру. Как хорошо было бы, если бы он мог нормально дышать! Рядом с ним Два Дыма продолжал свою работу. Так они и сидели — два человека в ночной тьме.

«Все ли я правильно сделал? — Танцующий-с-Огнем закрыл глаза; отчаяние мучило его. — А что, если нет? Я тоже буду страшно искалечен, как Кровавый Медведь?»

Казалось, что вздымавшиеся со всех сторон скалы всем своим страшным весом нависли над ним. Странная чернота заставила померкнуть звезды.

Щупальца Силы, будто струйки дыма, потянулись сквозь ночь. Тяжкому Бобру снилось, что он стоит посреди лагеря. Вокруг него мужчины и женщины Пели песнопения и хлопали в ладоши, Танцуя. Их глаза с обожанием и почтением смотрели на него.

«Ты видишь, мама? Видишь, что совершил твой сын?» Он поднял руки среди воплей и криков Племени. «Я дал им новый путь. Видишь, какие они сильные и несокрушимые. Даже храбрые анит-а не смогли нам противостоять. Я переделал мир согласно твоим желаниям».

От обилия новых шкур на вигвамах казалось, что лагерь сияет. Даже собаки были толстые и довольные. Повсюду лежали мешки, набитые сушеным мясом. Одежды людей Племени были тонкие, отлично выдубленные, выбеленные глиной, — женщины трудились над ними непрерывно. Молодые воины красовались в них, Танцуя его славу.

«И это все сделал я! Это — моя новая Сила! Вышний Бизон, взгляни на своих детей, очищенных от скверны. Я, Тяжкий Бобр, очистил Племя. Я создал это процветание».

Он поднял руки к небу, радуясь бесконечной голубизне. Он чувствовал, что Человек Солнца смотрит на него с высоты, и наслаждался теплом его животворных лучей. Дух его матери тоже одобрительно смотрел на него с небес. Вокруг извивающейся вереницы Танцующих и Поющих бегали и веселились дети, со смехом метавшие друг в друга игрушечные дротики из травы. На холмах вокруг паслись стада бизонов. Казалось, все вокруг сияет таким же ярким светом, как само солнце.

«Это твое Видение, мама. Я показал им путь. Те, кто над ним смеялись, исчезли — их пронзили дротики Племени. И это сделал я. Они смеялись надо мной. Они позволяли женщинам осквернять их жизнь. Я победил»

Он широко раскинул руки, едва сдерживая рвущуюся из груди радость.

Власть Жирного Пса, предводителя Племени Остриженных Волос, уже пошатнулась. В его селениях молодые люди начали с изумлением говорить о Тяжком Бобре и о Силе Низкого Племени Бизона. На востоке Племя Огненного Бизона ходило в лохмотьях. Чтобы выжить, им приходилось нападать на племена, живущие вдоль Реки, и отнимать у них запасы дикого риса и других растений. На севере его воины отогнали Племя Белого Журавля еще дальше от Великой Реки, и его воля была совершенно сломлена.

«Я — хозяин равнин! Я — хозяин бизонов! Мир Духа благословил меня. А я благословляю мое племя».

Танцующие продолжали улыбаться ему счастливыми благодарными улыбками. Но где-то за их вереницей раздались заунывные вопли. Сначала Танцующие как будто не слышали их, поглощенные поклонением вождю.

Вопли все усиливались, и Тяжкий Бобр нахмурился:

— Что значат эти вопли?

Внезапно в лагерь ворвался порыв ветра, захлопал шкурами вигвамов и вздул пыль с утоптанной земли. Танцующие сбились с ритма и попытались заслонить лица от взметнувшихся в воздух колючих песчинок.

Раздался женский визг. Танцующие отвернулись от него — и присели от ужаса.

— Танцуйте! — приказал он, скрестив на груди руки.

После первых порывов ветер задул сильно и ровно; воздух стал горячим, будто вокруг разложили огромный костер.

Танцующие окаменели, не в силах отвлечь внимание от доносившихся воплей. Ветер прекратился так же внезапно, как и налетел. Наступила тишина.

— Танцуйте! — заревел Тяжкий Бобр.

Но на него никто не обратил внимания: глаза всего Племени были прикованы к другому зрелищу.

— Что это значит? Танцуйте! Танцуйте для меня! — Он поднял над головой кулак и кричал во весь голос.

Тут он заметил, что небо стало зловеще-серого цвета.

В воздухе снова раздался плачущий вопль, и люди Племени начали с визгом разбегаться в разные стороны.

— Останьтесь и Танцуйте!

По небу прокатился раскат грома, глухой и страшный, как бывает перед бурей.

По опустевшему лагерю к Тяжкому Бобру приближалась одинокая фигура человека. Вот появилась и еще одна… и еще… и еще… Казалось, они возникали из колеблющегося горячего воздуха, будто миражи. Там, где только что паслись бизоны, темнела одна выжженная увядшая трава. Землю окутала такая тишина, что, протянув руку, он мог бы пощупать ее.

Неведомые фигуры подходили все ближе и ближе; одежды рваными лохмотьями болтались на их телах.

— Танцуйте!

Но призраки дошли уже до площадки Благословения и придвигались все ближе и ближе…

— Уходите! — замахал руками Тяжкий Бобр. — Я — Зрящий Видения Духа, Тяжкий Бобр! Уходите, а не то я вас всех Прокляну!

Но они продолжали неумолимо приближаться к нему, и незнакомое чувство страха сжало его грудь. Он заморгал от удушающего жара.

— Танцующая Олениха! — вырвался у него крик.

Теперь он ясно различал первую фигуру; из ее живота вбок торчал смертоносный дротик. Глаза ее поблескивали. Раздался плач младенца — и тут же умолк, как будто ребенка ударили о камни. За ней шла Ветка Шалфея. На ее запястьях зияли страшные разрезы, вокруг которых кружили мухи. Даже в смерти она была соблазнительна; ее бедра сладострастно покачивались. Рядом с ней из воздуха возникла Терпкая Вишня. Белая Телка многозначительно ухмылялась старческими губами.

Тяжкий Бобр поднял руки:

— Уходите! Это мое Благословение! Уходите! Прочь!

Но они продолжали надвигаться. Голос страха закричал в его сознании: «Беги! БЕГИ!»

В тишине раздался оглушительный голос Ветки Шалфея — в нем одновременно звучали и гром, и Видение: